Кто и как просит милостыню на улицах Воронежа

Этих людей знает в лицо практически каждый житель Воронежа. Для одних они стали привычной частью городского пейзажа, для других — своеобразными достопримечательностями.

– В какой-то степени эти люди относятся к тем категориям лиц, с которыми мы обычно работаем, — говорит «Русской планете» руководитель благотворительной организации «Рассвет» Виктор Кочнев. — Мы специализируемся на помощи бездомным. По нашим наблюдениям, люди, оказавшись на улице, проходят четыре стадии.

По словам Кочнева, лица, просящие милостыню, входят либо в третью, либо в четвертую:

– Проще говоря, они отвергают помощь извне. Они уже замкнулись в своем круге, в своем социуме. Они уже не верят, что в этой жизни можно как-то устроиться, и приспосабливаются: просят милостыню, собирают бутылки. В общем, выживают как могут.

Ночлежки...

Яркий тому пример — бездомный по имени Александр, который обитает на проспекте Революции.

– Я уже 17 лет тут живу, — говорит Александр. — Собираю на поесть и сигареты. Сигареты же аппетит перебивают. Уже привык к такой жизни. Сплю в подъездах. Оттуда вот, — показывает в сторону «Макдоналдса», — мне покушать приносят.

У Александра интересная судьба: закончил Бакинское общевойсковое училище, воевал в Карабахе. Профессионально играл в футбол (был вратарем), но сильно из-за этого пострадал: игрок команды соперников в потасовке на поле откусил ему пол-уха.

– Меня здесь каждая собака знает, — продолжает Александр, — менты, опера — все! Вот этих заберут, — показывает на стоящих неподалеку молодых людей, — а меня нет. Все, в общем, хорошо, только вот гепатит C подножки ставит. Обидно, досадно, но такая жизнь.

Как заботятся власти о людях, подобных Александру? Заместитель руководителя департамента социальной защиты Воронежской области Екатерина Новицкая рассказала, что в 2013 году планировалось построить дом ночного пребывания для лиц без определенного места жительства. Была даже подготовлена бюджетная заявка в сумме 59 млн рублей — на разработку проектно-сметной документации и строительство.

– Но это мероприятие в областную адресную инвестиционную программу на 2014-2016 годы включено не было из-за отсутствия средств, — сказала Новицкая. — И было решено подобрать подходящее помещение.

Но, по словам Виктора Кочнева, все помещения, которые им предлагали власти, были, мягко говоря, в неудовлетворительном состоянии.

А пока воронежские бездомные могут податься только в приют, открытый активистами организации «Рассвет». Однако чтобы туда попасть, необходимо пройти медицинское освидетельствование, да и соблюдать определенные правила, что как раз и отталкивает многих обитателей улиц. По мнению Кочнева, необходимо, чтобы в городе заработал стационар дневного пребывания — туда можно прийти всего на пару часов без всяких медкомиссий, принять душ, выпить чаю, просто получить какую-то информацию.

В конце января, когда ударили морозы, в бомбоубежище возле вокзала работала ночлежка для бездомных. Но популярностью оно не пользовалось — бездомные предпочитали и дальше ночевать в подъездах и на теплотрассах. Причина — жесткие временные рамки: ночлежка работала с 9 вечера до 6 утра и открывалась лишь тогда, когда столбик термометра падал до –20 градусов.

На данный момент в Борисоглебске работает дом-интернат для бывших осужденных. По наблюдениям членов организации «Рассвет», среди бездомных людей этой категории около 75%. А по словам Кочнева, жизнь в этом учреждении далеко не сахар:

– Побыв там некоторое время, многие готовы идти куда угодно, — говорит он.

Но бегут бездомные не только из Борисоглебского дома-интерната, а отовсюду, где встречают ограничения. Даже из приютов, работающих при храмах.

– Я был во многих приютах, — говорит Александр. — Был и в церкви. Кормили нас прекрасно — куры, утки, гуси, — но я оттуда ушел. Потому что повар был жлоб. Он мясо пожрет, гад, а мне кости кидает.

Место в строю

Еще одна категория просящих милостыню — это так называемые «колясочники». Как правило, на «работу» они выходят в военной форме. Многие из них без ног. По словам Кочнева, того, что они пострадали в горячих точках, исключать нельзя.

– Однажды мы с помощником проехались по городу и встретили четверых таких человек. Среди них даже была одна женщина, — говорит Кочнев. — Я предлагал им помощь, но они отказались.

По словам Кочнева, такие люди, в общем-то, обеспечены, «нашли свое место в строю». У них есть те, кто за ними присматривают, привозят и отвозят на «точку». Один из них каждый день «дежурит» в подземном переходе у цирка. Его зовут Григорий, ему 49 лет. У него нет одной ноги.

– Год назад приехал из Калуги подзаработать, — рассказывает Григорий корреспонденту «Русской планеты». — Но не могу обратно уехать. В Воронеже у меня есть жилье — с другом квартиру снимаю. Другу нужны деньги на операцию, а мне — раны обработать, — показывает на культю, — да и коляску электрическую купить. Работать нормально не могу, руки отказывают.

В Калуге у Григория остались родственники, но они очень бедны — живут на пенсию матери. И попасть к ним Григорий не может — практически все деньги, собранные в переходе, идут на оплату квартиры и на покупку продуктов.

Другой «колясочник» представился Саньком. Стоит он на углу Кольцовской и Плехановской.

– Я из Кубани сам, операцию приехал делать, — рассказывает Санек. — На обратный проезд собираю. Родственники у меня здесь: у бабушки живу. Помыться и покушать есть где.

Как раз такие люди обычно и попадают в рабство.

 – Около двух лет назад к нам попал «колясочник» Николай, — рассказывает Кочнев. —  Он «стоял» в подземном переходе возле цирка, туда его привозили цыгане. Они его использовали в своих корыстных целях, и мы пытались его как-то оттуда вытащить, но не получилось. Он попросту боялся. Говорил, что если его «хозяева» об этом узнают, ему будет потом только хуже.

Третья категория — это просто инвалиды, о которых перестало заботиться государство. Они, как правило, местные, семейные, имеют высшее образование. Один из них — 52-летний Константин Михалев, который играет на аккордеоне в подземном переходе возле Политехнического института.

- Я слепой, собираю на жизнь, — говорит Константин. — У меня есть, где жить, семья есть: две дочки, четыре внука.

Константин ослеп в 14 лет. Жил в Липецке, там попробовал играть на баяне, у него получилось, и Константин решил связать свою жизнь с музыкой. После окончания школы-интерната он поступил в Курское музыкальное училище для слепых и закончил его с красным дипломом. Потом вернулся на родину, в Воронеж, работал на производстве для слепых, пока завод не закрыли. Было это в конце 80-х.

– А сейчас работаю в специальной школе-интернате № 3 для слепых детей, преподавателем музыки, — говорит Константин. — Играю на разных инструментах: на аккордеоне, баяне, гитаре, синтезаторе.

Среди воспитанников Константина — народный ансамбль «Коробейники», рок-группа «Шит и меч» и группа «Электроники», в которой играют пятиклассники. Несмотря на это, Константин Михалев, как и многие его товарищи по несчастью, вынужден зарабатывать на жизнь в подземном переходе.